Уважаемый господин председатель Государственной службы по этнополитике и свободе совести, дорогой Виктор!
Спасибо за Ваше письмо и ответ на мой обзор «Заключения религиоведческой экспертизы» (ЗРЭ). Я ценю, что Вы нашли время для такой всесторонней реакции.
Я внимательно прочитал Ваш текст. Вы не удивитесь, что я с Вами не согласен во многих — даже почти во всех — пунктах. Но я не думаю, что стоит продолжать взаимный обмен аргументами.
Скорее всего, в итоге мы не переубедим друг друга. А Вы тот человек, который будет принимать решения и действовать в политической плоскости. Я же лишь ученый, который пытается наблюдать и анализировать ситуацию; я могу комментировать, но не могу эффективно действовать. Поэтому я просто обращусь к тем пунктам, которые мне кажутся особенно важными, и после этого добавлю некоторые общие замечания.
С моей точки зрения, фундаментальная методологическая проблема все еще остается. Несколько раз Вы, так же как и ЗРЭ, констатируете, что невозможно было доказать, что УПЦ не входит в состав РПЦ. Но это никогда не удастся доказать.
Эпистемологически невозможно доказать, что чего-то нет, можно лишь доказать, что что-то есть. Если бы я заявил, что не являюсь немцем, никто бы не мог это доказать. Возможно только доказать, что я немец, через положительные доказательства, такие как показ моего немецкого паспорта или другого документа, подтверждающего, что я действительно немец.
Подобным образом никто не может доказать, что УПЦ не принадлежит к РПЦ. В УПЦ утверждают, что они не принадлежат. Если кто-то не верит в это или если он хочет это проверить, он должен предоставить доказательства того, что УПЦ является частью РПЦ. Однако таких доказательств не было представлено.
Я практически не сомневаюсь, что СБУ следит за движениями и коммуникацией иерархов УПЦ. Обмен электронными письмами, телефонный разговор или видеоконференция, на которой руководство УПЦ получает консультации или приказы от руководства РПЦ, могло бы очевидно прояснить ситуацию. Но никто не смог предоставить таких доказательств.
Еще раз: УПЦ утверждает, что больше не подчиняется центру в Москве. ЗРЭ должна была проверить, принадлежит ли УПЦ до сих пор к РПЦ, и она не представила никаких положительных доказательств.
Другой момент касается применения в ЗРЭ внутренних церковных правил. Вы абсолютно правы, религиоведение изучает внутренние правила религиозного сообщества и делает свои выводы — но только описательным способом, а не нормативным.
Говорить о том, что статус УПЦ не соответствует каноническим правилам православия — это легитимное утверждение, потому что оно является описательным. Но говорить о том, что УПЦ должна была объявить автокефалию, чтобы засвидетельствовать, что она больше не входит в состав РПЦ — это нормативное утверждение, а значит, оно лежит за пределами компетенции Комиссии.
Религиозная организация может быть организована неканоническим способом. Предположение о том, что УПЦ входит в состав РПЦ, потому что не объявила о своей автокефалии, является ошибочным. Никто не может исключить, что она отсоединилась от РПЦ, не став автокефальной.
Вы утверждаете, что Экспертная комиссия не является государственным учреждением. Конечно, формально это так. Но сама ГЭСС — как говорит ее название, является государственной институцией. Вы, как председатель ГЭСС, дали приказ, ГЭСС выбрала экспертов, и все причастные знали, что результаты будут использованы для целей государства.
Эксперты работали с государственным мандатом, и они не составляли это заключение как для научной публикации или частного текста. Даже если можно утверждать, что сама Комиссия не является государственной единицей, принятие заключения ГЭСС без каких-либо изменений делает «Заключение» государственным документом, и им сейчас пользуются государственные учреждения. Так что все это дело — это дело государства, даже если отдельные специалисты не являются государственными служащими.
Вы говорите, что мой пункт о несогласии относительно получения автокефалии «очень отдаленно связан» с этим вопросом. Но именно в ЗРЭ приводились аргументы о необходимости томоса (например, в §7.2). Это, кстати, еще одно неправильное применение канонического права. Когда кто-то утверждает, что церковь нуждается в томосе, чтобы быть независимой, то доказывает это с церковной точки зрения (и даже это не убеждает, поскольку патриархаты Востока и церковь Кипра никогда не получали томоса).
Как я уже упоминал, Киевский патриархат никогда не имел томоса и таким образом не соответствовал православному каноническому праву. Но принимать это во внимание не было и не является делом государства, и поэтому бывшая УПЦ-КП существовала в соответствии с украинским законодательством.
В своем письме Вы также упоминаете о поведении иерархии УПЦ после 2014 года. Мне известно о многих заявлениях и действиях, которые расцениваются как проявления безвкусицы, не-патриотичности или же имеющие политические взгляды, отличные от тех, что имеет правительство. Однако, согласно украинскому законодательству, не запрещено вести себя безвкусно, быть непатриотичным, или же иметь отличные от правительства политические взгляды. Поэтому ни один из тех иерархов так и не был осужден.
Но даже когда против них открываются дела (как в последнее время), обвинения всегда выдвигаются против отдельного лица, так же, как осуждаются полицейские, местные руководители или политики, которые сотрудничали с оккупантами. В случае с УПЦ обвиняют именно организацию (как в Вашем письме), тогда как никто не думает об обвинении или запрете полиции, местной власти или политической системы как таковой.
Но позиции и мнения отдельных лиц — это одно, а официальная позиция организации — это другое. И когда судить УПЦ, то надо судить ее официальную позицию. С 24 февраля 2022 года она называет российскую агрессию именно российской агрессией и подчеркивает суверенитет и территориальную целостность Украины. Это четкая, последовательная позиция высших органов — кстати, в явном противоречии с позицией РПЦ.
Позвольте мне перейти теперь к некоторым общим замечаниям, как об этом было упомянуто в начале. Напрямую они связаны не с Вашим письмом, а с церковной ситуацией в Украине в целом.
Конечно, я вижу и понимаю, что существует политическое намерение запретить УПЦ, или хотя бы существенно уменьшить ее значение. Украинское государство и ответственные институты имеют возможности это сделать, и я не сомневаюсь, что они это сделают. Будет принят закон 8371, будет сделана новая экспертиза, и процесс начнется.
Я также вижу, что общественное мнение в Украине, по крайней мере среди значительной части украинского общества, поддерживает эти меры. То, что это мнение в значительной степени было спроектировано, — это другой вопрос, но сейчас оно существует. В конце концов УПЦ или по крайней мере ее руководящие структуры, будут запрещены, и таким образом политическое намерение будет выполнено.
Но все это имеет высокую цену.
В своем письме Вы называете меня другом Украины, и я думаю, что это справедливая характеристика. Когда я высказываю свою критику происходящего, я делаю это прежде всего не ради УПЦ, а ради Украины, потому что я вижу отдаление от того, чем я — как друг — хотел бы, чтобы Украина была, а именно демократическим государством, в котором соблюдается верховенство права.
После публикации моего текста украинские друзья и коллеги (не только верные УПЦ) благодарили меня, утверждая, что сами не решаются публиковать такие вещи. За исключением Вашего письма, я не получил никакой критики по сути написанного мной, а только личные нападки на меня.
Я вижу поляризацию общества в ситуации, когда нужно единство. Я знаю многих священнослужителей УПЦ и верующих, которые являются патриотами Украины, и которые сейчас существуют в атмосфере преследования и запугивания, царящей сейчас в Украине.
На данный момент я нахожусь в США. На прошлой неделе был избран новый спикер Палаты представителей, который всегда был против военной помощи Украине. В своей инаугурационной речи он даже не упомянул об Украине.
В то же время он принадлежит к тем, для кого христианство является чрезвычайно важным. Как известно, он не единственный среди республиканцев, кто мыслит таким образом. Им будет очень легко воспользоваться аргументом «Почему мы должны поддерживать страну, которая запрещает Церкви?» Уже можно слышать первые голоса в этом плане.
Нюансы, которые могут быть аргументами против этого предположения, не играют здесь никакой роли. Я думаю, Украина не должна давать слабину для влияния таких идей: борьба с УПЦ может иметь тяжелые последствия для Украины. Я очень надеюсь, что мои опасения ошибочны.
Повторюсь: я ценю те усилия, которые Вы приложили, чтобы отреагировать на мой текст. Обмен позициями и множественность мнений является основой для научной проницательности. История покажет, кто из нас (хотя бы один) был прав.
С наилучшими пожеланиями,
Томас Бремер
профессор
